Счастья нет но есть покой и воля. "Не шуми ты, мати, зелёная дубравушка!". Как будто в буднях есть покой

Так соблазнительно найти хоть в чем-нибудь замену счастью! Мы постоянно занимаемся поисками подобного рода:

Привычка свыше нам дана -

Замена счастию она.

Евгений Онегин с жаром восклицает:

Я думал: вольность и покой

Замена счастью. Боже мой!

Как я ошибся, как наказан...

Замены нет. Счастье неподменно.

Однако позже Пушкин вновь размышляет о том же: "На свете счастья нет, но есть покой и воля". Слово "замена" исчезло; замены нет, но нет и счастья.

Так или иначе, но представление о счастливой жизни находится где-то возле слов "покой и воля", "вольность и покой". Покой - мирная, ничем не тревожимая жизнь; воля - свобода, независимость, самостоятельность, жизнь по совести. Покой и воля - любовь и совесть.

Замечательно, что и в языке содержится точно тот же образ счастья, что и у Пушкина, и притом художественный.

Мы говорим: безоблачное счастье. Ничто не угрожает, не тревожит. Мир, покой - ни облачка на небе.

Мы говорим: безмятежное счастье. Ничто не смущает душу, чистая совесть, нет внутренних раздоров, мятежа.

Мир вокруг человека, мир в душе человека... Безоблачность и безмятежность. Напомню, что это не автор книги так думает, это вы так говорите, читатель, мы все так думаем, это в языке закреплено, тут спорить нечего. И в знаменитой строчке Блока "Покой нам только снится" снится все же покой, а не что-нибудь другое. Нравится нам это или не нравится, совпадает ли это с принятым мнением или нет, но общее представление о счастье - покой вокруг человека и покой в душе человека, возможный лишь там, где есть справедливость.

То, что мы в первую очередь должны дать нашим детям - миролюбие и честность, - то и составит основание их счастья на всю жизнь.

Короткое счастье - как забытье, но жизнь в забытьи не проведешь. Мир тревожен и беспокоен - как застраховаться от забот и тревог, "от злых забот и лени вялой"?

И еще вопрос: безоблачность и безмятежность - необходимые условия счастья, но, как мы видели, не само счастье. В чем же оно? Где?

Вот пушкинские строчки в более полном виде:

Чужой для всех, ничем не связан,

Я думал: вольность и покой

Замена счастью. Боже мой!

Как я ошибся, как наказан...

Очевидно, счастье в чем-то противоположном тому, что думал Онегин, ошибаясь. Счастье - среди людей. В любимом человеке. Другого нет, в других местах оно не водится. "Чужой для всех, ничем не связан" не может быть счастливым. Но есть лишь один способ прожить среди людей без страха, без мятежа в душе, о нем говорится в "Борисе Годунове":

Ах! чувствую: ничто не может нас

Среди мирских печалей успокоить:

Ничто, ничто... едина разве совесть.

Жизнь по совести - приближение к правде, а у правды есть свойство волновать, возвышать, доставлять счастье. Вспомните любой случай, когда вам приходилось встретиться с острой, открытой правдой. Правда - счастьеобразующий элемент; все, в чем содержится правда, близко к счастью. Ведь и любовь доставляет нам счастье лишь тогда, когда она совершенно искренняя. Малейшее сомнение - и мы чувствуем себя скорее несчастными, чем счастливыми.

Счастье - ощущение высшего, ощущение предела возможного, переполненность, но и у правды то же свойство. Мы говорим: неподдельная радость, неподдельное счастье, неподдельная правда. Обман мучит нас, чужой или свой; правда дает покой душе, безмятежность.

Когда человек делает все возможное для правды, то есть исполняет свой долг перед нею, он и чувствует себя счастливым. Долг человека не в простом исполнении должного, а в напряжении всех сил для должного; долг человека - выкладываться. Оттого природа и награждает нас счастьем за исполнение долга - она премирует за старание, за то, что не жалели себя, действовали на пределе возможного. Самый дрянной человек испытает счастье, когда он выложится в работе. В зависимости от того, как мы выкладывались, как исполнили долг, мы испытываем удовлетворение, удовольствие или счастье.

Счастье на перекрестке стремлений и судьбы; но где эта точка, если говорить о целой жизни? Там, где встречаются правда и долг.

На пределе своих возможностей (честно), у пределов правды (честности) высекается счастье целой жизни. А другого нет:

...нет на свете

Блаженства прочного: ни знатный род,

Ни красота, ни сила, ни богатство,

Ничто беды не может миновать.

Когда человек исполняет свой долг перед правдой, он чувствует себя свободным, его ничего не страшит. В тревожном и мятежном мире он все-таки, можно сказать, в покое - как покойны относительно друг друга два сверхзвуковых самолета, летящих в одном направлении. Он следует старому девизу честных людей: "Делай что должно, и пусть будет что будет". Не жди награды, приготовься к наказанию, но делай что должно. Не хитри с жизнью! И в языке есть: "Я счастлив, что исполнил свой долг". Исполнение долга всегда приносит человеку удовлетворение, а исполнение высокого, трудного долга - счастье.

Счастье прочно лишь на основе долга и правды. Это давно известно; Достоевский внес в записную книжку, что там, где нет сознания правды и долга, там нет и представления о счастье.

Так неожиданно соединяются эти слова: долг, правда, счастье. Суровый поворот дела! Мы привыкли представлять себе счастье как неожиданную радость, в виде мальчишки, прыгающего в дверях: "Мама пришла!" Но лишь на правде чувства и в сознании долга друг перед другом держится семейное счастье, от правды зависит счастье в творчестве, от правды и старания - счастье от работы. Нет счастья в исполнении долга перед неправдой, нет счастья в сознании правды, но без исполнения долга перед нею. Исполнение долга перед правдой жизни - в этом и есть смысл жизни. Для этого мы призваны в жизнь:

Ты понял жизни цель: счастливый человек,

Для жизни ты живешь.

Человек - для человека, жизнь - для жизни. В конечном счете все сводится к тому, чтобы найти свою цель жизни и честно служить ей, исполняя свой долг.

Молодая учительница сказала мне:

Я счастливый человек: я делаю свое дело.

Почти все проблемы снимаются у человека, нашедшего дело своей жизни - свое дело.

К беде нашей, долг и правда, подобно совести и миролюбию, могут расходиться. Тогда человек не чувствует себя хозяином своего дела: или оно пустое, ненужное, или делается не лучшим образом. Когда кругом царит распущенность, неразбериха, обман - в деле нет правды. Человек не может быть счастливым.

Делай что должно, и пусть будет что будет.

__________________________________________________________________________________

p.s.

Одинокое облако… + Одинокое озеро… + Одинокая планета… = МИР. Что это?

Летом 1836 года звуковая бездна разверзлась перед Пушкиным во всей своей безвыходности. Сестра А. С. - Ольга Сергеевна записала, что брат «поразил ее своею худобой, желтизною лица и расстройством нервов». Он с трудом поддерживает беседу, вздрагивает от громких звуков, не выносит крика детей и музыки. На отъезд в деревню и обустройство там семьи требуется пять тысяч рублей, которых у поэта нет. 120 тыс. рублей долга, включая долг собственному камердинеру, семья сестры и сестры жены на иждивении, траты на семейство - все это не дает Пушкину «заглядывать в будущее».

В деревне он мог бы работать, здесь, в Петербурге, лишь явственно ощущает пустоту. Пушкин все так же известен, но слава поэта стала утихать, новые вещи его, слишком сложные, чтобы стать популярными тут же, не находят большого спроса. Пушкин понимает свою беспомощность перед семьей и не ощущает прежнего отклика читателей. Страшное состояние для уретрального психического, когда отдача невозможна.

Моя жена - ангел

Найти подход к звуковику в депрессии - задача не из легких. Не имея звукового вектора, Наталья Николаевна не была способна оценить состояние мужа по равенству свойств, развиться же в отдачу в зрении было ей не суждено по причине специфики детства. Ей давно уже не было страшно, как в первый год супружества, когда она жалась к мужу в темноте. Теперь Натали так же естественно уходила от страданий туда, где испытывала если не наслаждение, то развлечение от бесконечной рутины безденежного, обремененного детьми быта, от вынужденных просьб к брату назначить ей содержание, от погруженного в депрессию мужа, который не мог работать и содержать семью. На балы ее приглашали чуть ли не ежедневно.

Два года Дантес волочился за Пушкиной. Два года А. С. ничего не замечал. Уретра не замечает кожи. Звук не замечает ничего. Когда пошли сплетни, Пушкин долгое время не предпринимал решительных действий, так как не ощущал посягательств на свою ранговую кожно-зрительную избранницу - атрибут власти уретрального вождя. Открытая мужу, Натали сама пересказывала ему весь арсенал казарменного юмора своего недалекого ухажера. Пушкин не мог воспринимать это всерьез ни осознанно, ни изнутри психического. Он лишь ласково журил «женку» за кокетство. Успех кожно-зрительной подруги естественен для уретрального вождя. Вокруг Н. Н. всегда толпились поклонники. Одним больше, одним меньше.

Можно проследить в деталях череду событий, неумолимо ведущих к трагической развязке: волокитство Дантеса за Н. Н., сплетни, анонимки, пасквили, вызов Пушкина Дантесу и нарочито оскорбительное письмо Геккерену, внезапная женитьба Дантеса на Екатерине Гончаровой, снова волокитство и снова вызов, дуэль, смерть поэта… Можно определить степень вины каждого из участников трагедии и пофантазировать на тему, кто смоделировал дьявольскую ситуацию к своей выгоде. Увы, анализируя только внешнюю, событийную сторону, внутренние причины трагедии не раскрыть.

Но есть / Прямое благо: сочетанье / Двух душ...

Системно-векторная психология Юрия Бурлана показывает, что пружины любой человеческой драмы лежат не во внешних событиях, а глубоко в бессознательном. Законы психического с равным успехом работают на уровне пары, группы, общества. Идеальных (чистых) сочетаний векторов в реальной жизни мало. Люди рождаются многовекторными и строят отношения, имея в своем психическом сложный векторальный пазл с поправками на степень развития и реализации. Большое значение имеет сочетание нижних и верхних векторов, их взаимное влияние и результирующая синергия.

Свойства чистой уретры и уретры со звуком и зрением весьма отличны. Кожно-зрительная связка векторов, дополненная мышечностью, существенно отличается от хрестоматийного кожно-зрительного набора свойств.

Уретра со звуком, как известно, - это сочетание несочетаемого. Человек находится попеременно то в одной, то в другой ипостаси своего психического. Когда он в звуке, возникающая либидиозная лакуна тяжело воспринимается окружением, притянутым именно уретральной отдачей. Звуковая депрессия и близкие к ней состояния - настоящее испытание для близких звуковика с любым низом. Особенно ощутимы звуковые пустоты на фоне уретры.

Внезапное и непредсказуемое прекращение привычной отдачи воспринимается «стаей» уретрального вождя как сильнейшая нехватка. Звуковые пустоты одного из партнеров способны привести к обрушению любой самый прочный с виду брак, особенно если это пустоты уретрального звуковика. У самой развитой кожно-зрительной самки когда-то просто кончаются силы ().

Наталья Николаевна в силу особенностей воспитания не получила значительного развития в зрении. Внезапное расставание с любимым дедушкой и переезд в Москву под гнет матери, старательно взращивающей в детях страхи, крайне негативно отразились на зрении Н. Н., как психическом, так и физическом. Неразвитый зрительный вектор был причиной недостаточного «воображения», то есть способности представить себе последствия своих поступков. Близорукость помешала Н. Н. увидеть мужа по пути на Черную речку.

Но - помнится - тогда со скуки, / Как арлекина, из огня / Ты вызвал наконец меня

Амбициозный кожно-зрительный Дантес приезжает в Россию «за чинами». Он всеми неправдами делает стремительную карьеру. Репутация светского льва в этом деле чрезвычайно полезна, для поддержания ее необходимо пополнять свой донжуанский список новыми победами. Дантес активно ухаживает за дамами и, конечно же, за бесподобной Натали Пушкиной. Здесь одним ударом убивается еще один нежелательный заяц: досадные слухи о не вполне платонических отношениях Дантеса и его новоиспеченного «отца» Геккерена. Так что чем больше женщин вокруг, тем лучше.

Очнувшийся от звукового забытья уретральный А. С. Пушкин со всей страстью наполняет нехватки молодой супруги. У всех окружающих создается впечатление, что «они как два голубка». Это так и есть. Три года страсти, год выстроенных на основе этой страсти взаимоотношений, а потом начались испытания пары на прочность: денежные проблемы изнутри и растущая неприязнь снаружи. Выстоять может только природная пара. И дело здесь не в «угасании любви» и не в «утрате доверия». Внешние события, не являясь причиной ничему, выявляют внутреннюю структуру пары на уровне психического бессознательного, любые отклонения от идеальной матрицы дают «дребезжанье». Так от легкого постукивания карандашом дребезжит хрустальный бокал со скрытым дефектом.

Н. Н. льстит внимание блестящего кавалергарда, он развлекает ее, пока муж, всецело погруженный в звук, откровенно тяготится балами его императорского величества. Волокитство за хорошенькими женщинами - общепринятый ритуал в свете. Это разновидность игры, правила которой хорошо известны всем участникам. Ни к чему не обязывающие, легкие, кожные отношения были приятным разнообразием в жизни дворян того времени. Главное, чтобы никто ничего не знал: «свет не карает заблуждений, / Но тайны требует для них».

Однако соблюдение правил свойственно лишь развитой коже. В архетипе кожник пренебрегает границами между «моим» и «чужим». Недисциплинированный, ленивый Дантес и в полку нередко «терял дистанцию и до команды вольно имел обыкновение сидеть, совершенно распустившись, на седле». В отношениях с Н. Н. происходит то же самое. , Дантес быстро нарушает границы дозволенного. Желание обладать ради повышения собственного престижа превращает обещавшие быть легкими и необременительными отношения в настоящую охоту за добычей. Дантес совершенно неумерен, он буквально преследует Н. Н.

Натали пытается остановить разошедшегося поклонника. Увы, ее попытки лишь раззадоривают Дантеса, поощряя к действию. Ловкий парень умеет нравиться, и Натали, не отдавая себе отчета в происходящем, попадает в одну ловушку за другой. Ей кажется, что поклонником движет неподдельное чувство. За время звуковых отключек мужа она успела создать с белокурым красавчиком эмоциональную связь, которую не так просто разорвать, особенно если не видеть грозящих последствий. Натали не видит. В ответ на предостережения друзей звучит беспечное: «Все будет, как и год назад, как и два года назад».

Увлекшаяся поначалу рискованной игрой Дантеса, флиртующая Наталья Николаевна вскоре оказывается в хитроумной западне, устройством которой кроме недалекого красавчика занимались куда более изощренные и коварные игроки, каждый исходя из своих эгоистических интересов. Идалия Полетика влюблена в Дантеса и полагает, что добившись Н. Н., он наконец обратит внимание и на нее. Луи Геккерену, чувствами которого Дантес умело манипулирует, приходится выбирать из двух зол: навсегда потерять своего любимца в тенетах законного брака или примириться с необременительным адюльтером «пасынка» с Натальей Гончаровой. Объединенными усилиями негодяи устраивают ловушку в квартире Полетики, куда под надуманным предлогом заманивают Натали. Об этой грязной истории перепуганная Н. Н. расскажет мужу слишком поздно.

Увидев молодую девушку, он говорил: «Как она стройна!.. Настоящая тройка червонная»

Все действия вышеуказанных лиц направлены на то, чтобы уничтожить брак Н. Н. и А. С. Присланный Пушкину анонимно «диплом рогоносца» - последний козырь в крапленой колоде врагов. Мерзавцы уверены, что эта анонимка заставит А. С. наконец отвергнуть «неверную» жену, что сделает ее легкой добычей преследователей.

Однако Пушкин, как и прежде, как и всегда, не думает играть по чужим правилам. Он полностью на стороне своей мадонны. Такое Дантесу и компании не могло присниться и в кошмарном сне. Природная отдача уретры для эгоистичной архетипичной кожи немыслима, и Дантес слепо продолжает понтировать на тройку, семерку и даму, когда в уретральной колоде для него припасен особый туз - совершенная естественность отдачи жизни ради спасения другого человека.

Полагаясь на собственные представления о Пушкине и советы «отца» Геккерена, действующего в соответствии со своими интересами, Дантес оказывается перед лицом потери не только карьеры, но и жизни. Запутанный клубок эгоистических желаний светской массовки противопоставлен уретральной воле одного - Пушкина. Что ж, уретральный герой и один в поле воин. Не помогает Дантесу ни заступничество «отца»-покровителя, ни вмешательство Жуковского, а отвратительная трусливая женитьба окончательно парализует ленивый мозг несчастного, решившего, что это победа и теперь все дозволено.

И вот общественное мненье!

Все знал Пушкин, которого пытались заставить, «как паяца», болтаться на веревочках светского этикета. Первый вызов Дантесу был отражен гнусной женитьбой негодяя на сестре Н. Н., но одуревший от «успеха» кавалергард никак не желал занять определенное ему, кожному, уретральным Пушкиным место - никогда более не попадаться на глаза. Напротив, он с тупым упорством пытался разыгрывать комедию «нормальных отношений»: писал Пушкину письма, которые тот не распечатывал, приезжал в дом, где его не принимали, в свете не сводил глаз с Н. Н. даже в присутствии «своей законной». Очень уж ему хотелось разыграть перед светским «партером» благородство женившегося ради спасения чести своей дамы сердца!

Сплетни возобновились с новой силой. На Пушкина не действовали уверения друзей, что раз он убежден в верности Натальи Николаевны и друзья его в этом убеждены, то не стоит и ревновать. Не ревность руководила Пушкиным, как считали друзья его и за малым исключением считает большинство исследователей. Нет места ревности в уретральном психическом, оно иначе устроено. Юрий Лотман назвал это чувство отвращением, и, думаю, понимать это слово здесь надо не в смысле зрительного отвращения, а как возмущение уретрального психического притязаниями назойливого кожника на атрибут его власти - самку вождя.

«Пора, мой друг, пора» Александр Пушкин

Пора, мой друг, пора! покоя сердца просит —
Летят за днями дни, и каждый час уносит
Частичку бытия, а мы с тобой вдвоём
Предполагаем жить, и глядь — как раз — умрем.
На свете счастья нет, но есть покой и воля.
Давно завидная мечтается мне доля —
Давно, усталый раб, замыслил я побег
В обитель дальную трудов и чистых нег.

Анализ стихотворения Пушкина «Пора, мой друг, пора»

Существует предание о том, что Александр Пушкин загодя знал о своей гибели на дуэли. Такую смерть нагадала ему цыганка и даже предрекла, что убийцей поэта будет светловолосый молодой человек. Сам Пушкин в это предсказание верил и не верил одновременно. Начнем с того, что поэт никогда не был заядлым дуэлянтом и на оскорбления предпочитал отвечать не пулей, а едкой эпиграммой. Впрочем, поэт не предполагал, что в роковой дуэли 1837 года он будет отстаивать честь своей супруги, поступиться которой он не имел права. Однако все это произойдет несколько позже, а в 1834 году поэт создает стихотворение «Пора, мой друг, пора», очевидный смысл которого становится понятным только после роковой гибели автора этих строк.

Стихотворение состоит из двух четверостиший, которые, на первый взгляд, по смыслу совершенно противоречат друг другу. Обращаясь к самому себе, Пушкин словно бы говорит в первом из них, что дни его сочтены. «Покоя сердце просит», — прислушиваясь к внутренним мироощущениям, отмечает поэт. Но при этом речь идет не о банальном отдыхе и попытках избавиться от повседневной суеты, потому как поэт чувствует, что «каждый час уносит частичку бытия».

Поэт еще полон сил и не хочет думать о смерти. Однако предсказание цыганки не выходит у него из головы, поэтому он философски замечает, что мы «предполагаем жить, и глядь – уже умрем». Однако переход в мир иной пот воспринимает не как трагедию, а как долгожданное освобождение от земных обязательств. И именно об этом Пушкин рассказывает во втором четверостишии, пытаясь донести до читателя простую мысль о том, что «на свете счастья нет». Конечно, поэт несколько лукавит, потому что искренне любит жизнь во всех ее проявлениях. Однако он устал от постоянных унижений и необходимости решать повседневные проблемы, поэтому признается: «Давно, усталый раб, замыслил я побег». Поэт мечтает уединиться в «обитель дальнюю трудов и чистых нег», что можно расценить, как попытку оставить службу и перебраться в Михайловское. Однако у финальной строчки этого стихотворения более глубинный смысл: Пушкин действительно предвидит собственную гибель, однако воспринимает это как дар небес . Подтверждают эту догадку и воспоминания современников поэта, которые были очевидцами жестокого унижения Пушкина, получившего в 1834 году звание камер-юнкера, присуждаемое 17-летним юношам. Поэт готов был в прямом смысле слова умереть от стыда и считал, что это – самый лучший выход из сложившейся ситуации.

Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит -
Летят за днями дни, и каждый час уносит
Частичку бытия, а мы с тобой вдвоём
Предполагаем жить, и глядь - как раз умрём.
На свете счастья нет, но есть покой и воля.
Давно завидная мечтается мне доля -
Давно, усталый раб, замыслил я побег
В обитель дальную трудов и чистых нег.

Однако, позже передумал:

ПИСЬМО ОНЕГИНА К ТАТЬЯНЕ

Предвижу всё: вас оскорбит
Печальной тайны объясненье.
Какое горькое презренье
Ваш гордый взгляд изобразит!
Чего хочу? с какою целью
Открою душу вам свою?
Какому злобному веселью,
Быть может, повод подаю!

Случайно вас когда-то встретя,
В вас искру нежности заметя,
Я ей поверить не посмел:
Привычке милой не дал ходу;
Свою постылую свободу
Я потерять не захотел.
Еще одно нас разлучило...
Несчастной жертвой Ленской пал...
Ото всего, что сердцу мило,
Тогда я сердце оторвал;
Чужой для всех, ничем не связан,
Я думал: вольность и покой
Замена счастью. Боже мой!
Как я ошибся , как наказан...

Нет, поминутно видеть вас,
Повсюду следовать за вами,
Улыбку уст, движенье глаз
Ловить влюбленными глазами,
Внимать вам долго, понимать
Душой всё ваше совершенство,
Пред вами в муках замирать,
Бледнеть и гаснуть... вот блаженство!

И я лишен того: для вас
Тащусь повсюду наудачу;
Мне дорог день, мне дорог час:
А я в напрасной скуке трачу
Судьбой отсчитанные дни.
И так уж тягостны они.
Я знаю: век уж мой измерен;
Но чтоб продлилась жизнь моя,
Я утром должен быть уверен,
Что с вами днем увижусь я...

Боюсь: в мольбе моей смиренной
Увидит ваш суровый взор
Затеи хитрости презренной -
И слышу гневный ваш укор.
Когда б вы знали, как ужасно
Томиться жаждою любви,
Пылать - и разумом всечасно
Смирять волнение в крови;
Желать обнять у вас колени,
И, зарыдав, у ваших ног
Излить мольбы, признанья, пени,
Всё, всё, что выразить бы мог.
А между тем притворным хладом
Вооружать и речь и взор,
Вести спокойный разговор,
Глядеть на вас веселым взглядом!..

Но так и быть: я сам себе
Противиться не в силах боле;
Всё решено: я в вашей воле,
И предаюсь моей судьбе.

Во времёна моего детства татуировки делали себе люди, как правило, с тюремным прошлым (или настоящим). Как пел Владимир Высоцкий: «А на левой груди – профиль Сталина, а на правой – Маринка анфас». Точно схваченный образ. Романтика.
И ещё лучи восходящего солнца над линией горизонта, а под линией горизонта надпись «Сибирь» – это на запястье руки – видимое авторами прирастание России Сибирью (по Ломоносову). Символ, который закрепился в сознании людей после освоения сурового края царской каторгой и, как продолжение, – пролетарской.
Ещё запомнилось виденное не раз глубокомыслие «нет счастья в жизни». Не помню, на каких частях тела красовалась такая гравировка, но детское воображение она будоражила.

Повальное увлечение современной молодёжи татуировками, скорее всего, имеет те же корни, что и в тюремной субкультуре. Когда человек находится в среде с ограниченными возможностями, его душа буквально рвётся подчеркнуть своею индивидуальность.
Казалось бы, сегодня процесс должен идти в другом направлении. С появлением интернета, невиданных ранее средств коммуникации и всевозможных гаджетов духовному освобождению от устоявшихся условностей уже нет преград.
По факту оказывается есть. Все эти пирсинги, татуировки, ирокезы, укороченные рукава и полы пиджаков, зауженные брюки, короткие носки рисуют образ «подстреленного» неуверенного в себе подростка, эпатаж которого вызван, как и в тюрьме, тягой к свободе.
Человек стал рабом обрушившейся на него со всех сторон информации. А «тату» – символ духовной свободы этого раба.

Свобода, о которой люди мечтали с незапамятных времён, на поверку оказывается призраком. Как только человек освобождается от одних оков, сразу попадает в другие. Хоть в социальном, хоть в бытовом смысле.

В подростковом возрасте ребёнок начинает тяготиться зависимостью от родителей, но получив «свободу» взрослой жизни начинает испытывать тоску по родительскому гнёздышку. Связав себя узами(!) брака такую же тоску он испытывает по холостяцкой жизни. Наконец, освободившись от оков, получив развод, вновь заключает брак, а порой и не один, чтобы нести нелёгкое бремя семейной жизни, в которой собственная свобода далеко не на первом месте. Эти зависимости, связанные с инстинктом продолжения рода, являются естественными, поэтому люди к ним привыкли.
А вот информационная зависимость сегодня превращает человека в того раба, каким он был много веков назад как физиологическое существо.
Этот результат информационной революции нисколько не преувеличен.
В чём состоит это рабство?
В том, что не человек пользуется информацией, а информация пользует человека.

Разумеется, что с давних времён, «по капле выдавливая из себя раба», человек добился результатов в своём стремлении на пути к «свободе, равенству и братству». Способ использовал простой – творчество. Добившись колоссальных успехов на этом поприще, он, что называется, «открыл ящик Пандоры» – неиссякаемый поток информации. Вспомним, что по христианской мифологии библейской легенды человеку запрещено срывать плоды с дерева познания добра и зла – в этом заключался первородный грех. Все несчастья, бедствия и испытания люди получают за своё любопытство.
С научной точки зрения обрушившаяся на человечество информация ведёт к колоссальному росту энтропии, проще говоря, к беспорядку, который, достигнув максимальной величины, может привести к гибели системы.
Как ни раскладывай пасьянс, получится один и тот же результат: человек стал рабом информации. В этом рабстве нет ничего удивительного – развитие идёт по спирали (будем надеяться – не по кругу).

Простейший пример. Наличие у «свободного», в кавычках, человека сотового телефона. Благодаря такому достижению цивилизации даже в туалете информация пользует человека. А если пару дней человек не откликнется на сигналы этой информации – катастрофа для его ближнего окружения.
Более масштабный пример нашего рабства. Выборы во власть без выбора.
При социализме «выборная власть» сама себя назначала путём внесения в бюллетени для голосования единственного кандидата, который олицетворял «единство партии и народа». Сейчас, при наличии многопартийности и равных возможностей осуществить своё волеизъявление путём голосования за достойных людей, наблюдается та же картина: выборы без выбора. Потому что при явке избирателей 30-40% и успешно действующих выборных технологиях во власть попадают люди, которые вовсе не представляют безмолвное большинство. Это ещё одно подтверждение тезиса: информация, делая людей заложниками системы, определяет их жизненно важные приоритеты вопреки их желаниям.

Всякая социальная революция предполагает боевые действия. И информационная революция не является исключением.
Информационные войны ведутся не только против внешних врагов, которым приклеивается лицемерно-дипломатический ярлык «наши партнёры», но и с «партнёрами» по классовому расслоению.
Надоевший, но не потерявший актуальности, анахронизм «борьба труда и капитала» заменён современным слоганом – «социальное партнёрство».
Великолепно работает новая находка традиционного оболванивания.
Одни «партнёры» считают деньги от зарплаты до зарплаты, другие открыто кичатся своей роскошью, не ведая пределов накопительства. Заметим, что и те, ни другие особого счастья от этого не испытывают.
Вот подобрались к проблеме всё время ускользающего счастья.
Может пойти от обратного, понять, в чём корень несчастий человека?
Получается, если сегодня человек находится в информационном рабстве, то счастливых людей нужно искать среди тех, кто свободен от него.
Да, вроде, так. Вот и вся загадка столь недостижимого счастья.

Но, что хотел донести потомкам наш великий поэт Александр Сергеевич Пушкин своей фразой, приведённой в качестве заглавия статьи и вырванной из контекста его стихотворения?

«…но есть покой и воля…». Неужели «покой и воля» заменяет нам счастье?

«Оковы тяжкие падут, темницы рухнут – и свобода Вас примет радостно у входа». Сегодня этими «оковами» можно считать информацию, которую мы не можем упорядочить.
А у Пушкина «воля», «свобода» духа всегда рассматривались как основной атрибут счастья:

«…Дивясь божественным природы красотам,
И пред созданьями искусств и вдохновенья
Трепеща радостно в восторгах умиленья.
Вот счастье! вот права...»

В то же время Александр Сергеевич отмечает субъективность восприятия счастья. Например, при оценке семейной жизни Лариных:

«Привычка свыше нам дана. Замена счастию она».

Но слова Онегина, отвергнутого Татьяной, приводят к мысли, что семейному счастью нет альтернативы:

«…Чужой для всех, ничем не связан,
Я думал: вольность и покой
Замена счастью. Боже мой!
Как я ошибся, как наказан».

Однако значительно позже, за три года до смерти, Александр Сергеевич всё-таки склонен утверждать (повторимся):

«…На свете счастья нет, но есть покой и воля.
Давно завидная мечтается мне доля -
Давно, усталый раб, замыслил я побег
В обитель дальнюю трудов и чистых нег».

Эти слова могут свидетельствовать о постоянном стремлении человека к постижению управляющего нами Бога – информации.
Они оставляют нам надежду, что человек – кузнец своего счастья. А ковать его нужно из информационного хаоса, создаваемого социумом.

Вот размышления художника и литератора Юрия Цыганова, зарегистрированного на Прозе.ру, как «Гарри Цыганов»:

«Глаз у Художника круглый, как шар, крутится планетой в пространстве необъятном, и со всех сторон по невидимым проводам к нему информация поступает. Он ее принимает и переваривает. Но ему все мало. Никак насытиться не может. А когда наберется ее немерено, Художник болеет, потому что не в силах вместить в себя все. А информация все поступает и поступает. И тогда он ищет себе место уединенное, запирается на засовы и глаз свой зашторивает. Но информация находит его везде, потому что нет преград для потустороннего. Она копится в нем, густеет, настаивается, бродит энергия сил невостребованных. И, наконец, из того изобилия вырывается звук. Он пронзителен и первобытен. И Художник не знает, что с ним делать, куда его деть. Он не умеет с ним обращаться. Он хочет бежать от него, спрятаться, да некуда... потому что звук тот – из него, а инструмент – он сам. А дальше всегда подвиг. Или трагедия. Третьего не дано».